Вы здесь

Авантюристка. Или Большие тайны маленькой компании. Глава 8 (Г. М. Асташина)

Глава 8

Ни украшений генеральши, ни денег на «черный день» в доме Ваниных обнаружить никак не удавалось. «Такого быть не может: в каждой семье есть сбережения, где же они их хранят? – думала Таня в раздражении. – Значит, я не умею искать, может, деньги в книгах, надо каждую потрясти. Не пойдет Игорь в Сбербанк менять доллары на рубли – он не такой. Где же ключи от письменного стола?» Планы молниеносной мести рассыпались в пух и прах, между тем деньги у Тани катастрофически кончались… «Попросить у этого хама? Нет, пусть подавится, пусть думает, что у меня самой деньги есть, а то рабыней сделает». Таня побаивалась Игоря: она чувствовала, что он постоянно наблюдает за ней, не доверяет, следит за каждым шагом.

Не удалось ей ничего путного выведать и от Нюши: та была как кремень – и тайны семьи не выдавала. Роль внимательного слушателя Тане давно надоела, и перед самым приходом домработницы она спешно одевалась и исчезала из дома.

«Пора. Надо решиться на первый шаг, „первые гастроли“, так сказать. Все мелочи продуманы – вроде все подготовила». Акцию по изъятию из населения денег она решила предпринять не откладывая, сегодня же, когда в кармане оставалось всего три рубля.

Утро началось, как обычно, с ругани.

– Вставай, поживее, поживее, – приготовь мне что-нибудь, время поджимает, – мрачно сказал Игорь, выталкивая ее из постели.

– Отстань, не толкайся, я не прислуга тебе и не жена, а любовница, – парировала Таня.

– Что-о-о? Это ты-то любовница? Помолчи, лучше, Буратино.

– Почему Буратино?

– Да потому, что такая же деревянная, как он.

Она смолчала, зачем его злить? И переменила тон:

– Игорек, дай мне чуть-чуть денежек на карманные расходы. У меня совсем ничего не осталось. А у дяди пенсия только через неделю.

– Однако ты, мать, совсем обнаглела: спишь, ешь, удовольствие регулярно получаешь, а теперь еще и деньги тебе дай. Что я их печатаю по-твоему?

– Я у тебя никогда ничего не просила, обходилась, может, – она опустила голову, начала шмыгать носом и уже собиралась заплакать, – я мороженое хочу купить и колготки.

– Ну ладно, ладно, не хнычь. На мороженое дам. И на колготки Брысь на кухню, я сказал, сделай яичницу или омлет. Жрать хочу до ужаса, и уже опаздываю.

Таня поспешила на кухню, но, сделав два шага, сразу же вернулась назад: надо бы посмотреть, откуда Игорь будет доставать деньги. Она наблюдала за ним не дыша, боясь пошевельнуться. «Так вот, значит, где он хранит ключики. Понятно… подождем, когда будет удобный момент», – через несколько секунд она была на кухне и сосредоточенно взбивала яйца для омлета.

***

Начернив брови, и густо подведя глаза, Таня нацепила

парик, который нашла в спальне у Марьи Гавриловны, и потихонечку начала вживаться в «роль номер один». Эту роль она заготовила давно, а премьера должна состояться сегодня. Чувствуя легкое возбуждение, Татьяна для начала состроила зеркалу рожицу, затем проиграла всю сцену от начала до конца. «Нет, не так, надо быть раскованней – я будто бы стесняюсь. Вот так, я вошла, это я говорю, сказала, она мне отвечает. Нет, неубедительно» – она репетировала и репетировала, повторяя мизансцену перед зеркалом и входя в образ, без всякой системы Станиславского. О которой, впрочем, она и слыхом не слыхивала. Наконец, пришло ощущение, что она – это другой человек. «Ура! Я добилась! Я сама поверила! Танечка, ты молодец, на выход!»

Надо сказать, что время Таня зря не теряла и изучала Москву по-своему: ей нравилось садиться в любой подвернувшийся автобус или троллейбус и ездить по маршруту от конечной до конечной. Она прекрасно ориентировалась в центре, знала, где какой магазин, рынок, даже некоторые организации. Все записывала в блокнотик. Так она изучала наземную Москву, да и метро столицы знала лучше, чем некоторые старожилы. Большой «Гастроном» на площади Восстания она облюбовала давно, бывала там не раз, тщательно изучила все выходы и входы. К операции с ласкововым названием «Икорочка» она готовилась тщательно: прозвонила разные инстанции; нашла одного полуспившегося гражданина: он должен был ей кое в чем ассистировать за весьма умеренную плату, купила на свои кровные в магазине «Спецодежда» мужской рабочий халат и простые туфли.

***

С утра в Гастрономе народу было немного, но к одиннадцати два больших «живых кольца» уже выстроились за дефицитом. «Выбросили» полукопченую «Краковскую» колбасу и мандарины. В рыбной секции, кроме нескольких старушек, покупавших дешевый минтай для кошек, никто не толпился. Месячный запас дефицита – селедку «Иваси» – продали за два дня, а для живой рыбы сезон еще не подоспел.

…Рыжеволосая молодая женщина на высоченных каблуках вошла в магазин и первым делом направилась к стенду, на котором были указаны телефоны вышестоящих организаций. Она достала из сумочки листочек с записями, сверила его с тем, что было написано на большом стенде, и направилась в рыбный отдел.

Скучающая продавщица не обратила на нее никакого внимания.

«Здравствуйте, – обратилась к ней рыженькая, – я из Рыбторга, мне нужен заведующий отделом. Куда пройти?» Продавщица ленивым жестом указала на дверь между прилавками и отвернулась. Таня вошла в подсобку: полутемный коридор был уставлен большими шкафами; старыми сейфами, здесь же стояли две бочки, от которых шел крепкий запах тузлука – селедочного рассола. За дверью, на которой висела табличка: «Рыбный отдел. Заведующий», мягко постукивала пишущая машинка.

Дверь была приоткрыта: миловидная, тридцатилетняя женщина печатала, постоянно заглядывая в большую амбарную тетрадь; в комнате кроме нее никого не было.

– Мне заведующий отделом нужен. Это вы?

– Да, минуточку подождите, – она достучала слово и повернула голову.

– Я из «Рыбторга». Меня прислал Оганесян. Кое-что вам передать, лично.

– Как… Какой Оганесян? – женщина за столом была в растерянности.

– Я еще раз вам говорю: я приехала от директора «Рыбторга», Оганесяна. Вы хоть знаете его имя и отчество? – с недовольством и некоторым вызовом произнесла посетительница.

– Знаю, конечно, – Самвэл Борисович. А вы кто будете? – Таня не удостоила ее ответом на этот вопрос и продолжила:

– Так вот, Самвэл Борисович Оганесян просил меня передать вам, Валентина Ивановна, на словах конечно, очень важную информацию: сюда, то есть к вам в магазин, сейчас едут «гости». И начнут проверку именно с вашего отдела, вы все поняли? И приедут они очень быстро, может минут через пятнадцать-двадцать. – Таня посмотрела на часы и показала пальцем наверх, шепча: Из ОБХСС. С Петровки! Вы сейчас, пока я здесь, чтобы я не волновалась, передайте эту информацию директору, только очень осторожно, чтобы никто не услышал, ухо в ухо, а я вас здесь подожду. Так велел сам Оганесян. И никаких телефонов, – она увидела, как рука заведующей потянулась к аппарату, – сами понимаете. Ну что вы на меня так смотрите? Лучше на часы посмотрите, идите же, идите, быстрее! Времени очень мало.

– Хорошо-хорошо, я сейчас, но… почему он директору магазину лично не позвонил?

– Ну что за глупый вопрос? Вы что не понимаете, что на том уровне все кабинеты прослушиваются. У вас-то «жучков» нет, еще не поставили. Нами проверено. Ясно? – лицо посетительницы при этих словах стало необычайно загадочным.

– Да-да, иду-иду, – заведующая засуетилась, подкрасила губы, она явно не могла понять, кто и когда проверял в ее комнатенке, провонявшей насквозь селедочным духом, какие-то «жучки», а потому очень нервничала.

Выждав несколько минут, Таня очень расторопно обшарила стол заведующей. Она нашла здесь все, что ей было нужно, и даже более того. Выскочив в коридор, она прихватила с собой висевший в простенке халат.

Первый акт был сыгран.

Через несколько минут она сидела в скверике около магазина и наблюдала за входом; сняв парик, она достала из сумочки банку с кремом и вытерла с лица всю косметику. Теперь предстояло играть вторую роль – роль уставшей от работы труженицы прилавка. Надев на себя халат, позаимствованный в магазине, она переодела обувь. Вместо изящных туфелек на высоком каблуке на ногах появились скромные спортивные тапочки. Заняв наблюдательную позицию, «посланница Оганесяна» внимательно смотрела на двери магазина. Все было спокойно: погоня ей не угрожала. Вытянув ноги и расслабившись, Таня прикрыла глаза и обдумывала план дальнейших действий.

***

Солнце потихоньку припекало: Таня полезла в сумку за платком и боковым зрением увидела Игоря. «Черт побери, только его здесь не хватало… узнает он меня или нет? Неужели он следил? Нет, не может быть, я бы его в автобусе заметила. Надо же, только в кино такое бывает. Главное, чтобы он меня не узнал».

Ненавистный ей любовник сидел на соседней скамейке и разговаривал с каким-то парнем. На Таню никто из них внимания не обращал. Чтобы услышать, о чем они говорят, она, елозя по скамье, сантиметр за сантиметром, передвигалась в их сторону. Что было сил она напрягала слух, но бесполезно: до нее доносились лишь отрывки слов. Разговор, судя по всему, шел об иностранной валюте; она несколько раз уловила в разговоре слова: «доллар» и «марка», а дальше разобрать ничего не смогла. Коммерсанты неожиданно изменили тему и начали обсуждать музыкальные новинки, сыпали иностранными фамилиями, и вдруг Таня заметила, что эти двое незаметно обменялись маленькими, завернутыми в газету пачками. «Точно, меняют или покупают друг у друга валюту. Одну зеленую бумажку Игорь еще на свет посмотрел. Вот это да… Вот в чем секрет его бизнеса».

После прощального рукопожатия компаньоны направились в разные стороны. Когда Игорь шел мимо скамьи, где сидела Таня, сердце у нее заколотилось, как отбойная машина. Она прикрыла глаза руками, отвернулась, но, на счастье, он был так занят своей персоной, что даже не посмотрел в ее сторону.

В сквере не осталось ни души – опасность миновала.

«Господи, пронесло. Ясно теперь, откуда у него есть денежки на шампанское и красную рыбу… Ладно, об этом субчике потом подумаем, а сейчас рассмотрим сегодняшнюю добычу». Она вывернула сумочку, и из нее на скамейку посыпалось экспроприированное: накладные с круглой печатью, бланки-заказы, распространявшиеся по предприятиям, списки поставщиков и разнообразные счета. Но более всего ее волновал конверт, тот, что лежал в «косметичке» огорошенной заведующей рыбным отделом. Довольно пухлый, он обещал много наслаждений.

«Надо же, у меня две с половиной тысячи! Это уже что-то. И на косметологическую операцию хватит, и останется, так что риск оправдал себя: если бы меня схватили только с „рыбными“ бумажками, ерунда, отвертелась бы запросто: они большой ценности не представляют, так, тьфу, а деньги – другое дело. Это, точно 144-я, кража, лет пять на зоне. Ох, Танечка, далеко ты зашла, может, хватит судьбу искушать и отменить вторую часть операции? Подумай… Нет, нет и нет, если везет, надо пользоваться моментом, а потом все, „завяжу“, ой мама родная, говорю, как настоящий урка.» – она шла по направлению к Садовому кольцу. Из первого попавшегося телефона-автомата Таня позвонила алкашу, с которым договорилась заранее. Но тут ее ждало разочарование: мужичок плел что-то несусветное, никак не мог вспомнить, кто она, о чем они условились и какой сегодня день. Планы надо было срочно менять: хотя возбуждение от удачи первой части «операции» ее не покидало.

Конец ознакомительного фрагмента.