Глава 4
«Иногда недостаточно даже десятка путешествий, чтобы искренне понять, чего вы хотите. Отправляетесь ли вы за новыми впечатлениями, которые так приятно будет потом смаковать дома, сидя у камина и поглаживая свою любимую собаку? Влекут ли вас тайны странных и диких народов, до сих пор проживающих в глубине континентов и ведущих жизнь такую, что европейцу и представить сложно? Или, быть может, сердце ваше покорили древние камни, опутанные ползучими лианами, в джунглях, что кишат опасностями? Или дороже всего на свете оказывается манускрипт, или старинный ключ, или же осколок эллинской вазы? Каждый раз, отправляясь в путь, я задаю себе вопрос: что этот самый путь значит для меня? – но не всегда нахожу ответы… Возможно, дело в том, что больше всего мне нравится сама дорога».
Закат догорел, хотя небо на западе еще светилось розовым, словно кто-то приоткрыл створки перламутровой раковины. Роуз прошла на нос и остановилась у борта, еле касаясь его ладонью. От свернутых в бухты тросов исходил крепкий веревочный запах, смешивавшийся с запахом соли, дерева и железа. Гребешки волн, казалось, мерцали в наступающей темноте. Пара матросов под командованием первого помощника убирала некоторые паруса, а дым из труб сливался с ночным небом, иногда закрывая проступавшие звезды, как прячут их облака в пасмурные дни. Висевший неподалеку носовой фонарь покачивался с еле слышным скрипом, отбрасывая на палубу желтый световой круг. Море было спокойно, и качка почти не ощущалась.
Роуз стояла в одиночестве минут десять, пока не послышались шаги. Она посмотрела через плечо, уголки губ дрогнули: белый костюм мистера Рамзи, казалось, светился в темноте, как и гребешки волн. Джентльмен остановился в двух шагах от Роуз.
– Я не помешаю вам, леди Шелдон?
– Отнюдь.
Роуз обрадовалась, что он пришел. Кажется, сегодня удачный вечер.
Мистер Рамзи согнулся и облокотился о борт, свободно свесив ладони. Похоже, его ничуть не смущало то, что он может испачкать свой прекрасный сюртук.
– Вы почти ничего не говорили за ужином. Вам не нравится общество?
– Что вы, очень нравится. Мне просто любопытнее было слушать ваш разговор. Вы картограф, это так интересно. До сих пор я не была знакома ни с одним картографом.
Мистер Рамзи усмехнулся. Лицо его в темноте казалось нарисованным масляной краской.
– Я не картограф. – И, видимо, ощутив, что Роуз удивленно на него смотрит, объяснил: – Вернее, не только. Картография – это увлечение, как и археология, к примеру. Сейчас она мне нравится, и я решил изучить ее поглубже. На самом деле все началось с копии таблицы Пейтингера, я думал, что мне удалось напасть на след настоящего экземпляра Ортелия, но увы, увы…
Видимо, поняв по озадаченному молчанию Роуз, что она не понимает, о чем идет речь, мистер Рамзи пояснил:
– Это карта, старинная римская карта, второго или третьего века. Сама она исчезла, но в тринадцатом веке некий безвестный монах из Кольмера сделал ее копию. В шестнадцатом веке она волею случая попала к господину Конраду Пейтингеру и хранилась в его семье вплоть до тысяча семьсот четырнадцатого, а затем переходила из рук в руки, пока не осела в библиотеке Хофбурга, где находится до сих пор. Уникальная вещь, а Габсбурги не спешат делиться своими сокровищами. Но в самом конце шестнадцатого века издательский дом Жана Море в Антверпене выпустил сначала часть карты, а потом и полную ее копию – всего двести пятьдесят экземпляров. Делал ее некий Абрахам Ортелий, и потому эти копии называются его именем… К сожалению, их осталось мало. Я надеялся, что найду одну, – обедневшая португальская семья распродавала свою библиотеку, и, по слухам, у них имелась эта карта, – но увы. Я приобрел у них несколько хороших вещей по сходной цене, однако карта оказалась всего лишь подделкой старогерманской карты десятого века…
Роуз слушала его с огромным интересом, так как говорил мистер Рамзи легко, увлеченно, и было заметно, что его дело ему нравится.
– А попутно я проехался по местным холмам, что в Португалии зовутся горами, и составил пару мелких карт местности – ничего сложного, географам в подспорье. Теперь возвращаюсь в Египет. Соскучился по крокодилам.
– Леди Стерджис права – у вас обязательно должен быть пробковый шлем! – поддела его Роуз. – Это все очень интересно, мистер Рамзи. И если даже картография – не основное ваше занятие, вы явно ею очарованы.
– Очарован. Какое прекрасное слово. Кажется, за время, проведенное в обществе мулов и неразговорчивых помощников, я забыл, как приятно звучит речь образованных английских женщин. – Он выпрямился и скрестил руки на груди. – А вы, леди Шелдон? За ужином вы о себе и пары слов не сказали.
– Я не очень люблю о себе говорить, – созналась Роуз.
– Ваше прошлое скрывает страшные тайны? – небрежно поинтересовался мистер Рамзи.
– Ничего подобного. – Тайны в ее жизни имеются, но не страшные, а, скорее, неприятные. – Всего лишь обычная женская скрытность.
– А вы не отлупите меня зонтиком, если я осмелюсь спросить?
Роуз усмехнулась.
– Я не взяла с собою зонтик, потому вам не грозит эта опасность. Так и быть, спрашивайте.
– Вы, молодая леди, путешествуете одна?
– Нет. – Она покачала головой. – Со мною компаньонка, миссис Браун. Она женщина замкнутая и не любит шума, потому не ходит со мною туда, где моей репутации ничто не угрожает. А в капитанской кают-компании испортить репутацию сложно, все у всех на виду.
– Сейчас мы с вами не на виду, – возразил мистер Рамзи. – Я не доставлю вам неприятностей?
– А вы хотите? Простым разговором – конечно, нет.
– Странно. Молодая красивая женщина путешествует одна, всего лишь с компаньонкой…
– И со слугой.
– Пусть так. И все равно это необычно.
Роуз вздохнула. Похоже, некоторого объяснения не избежать. Впрочем, разве это тайна?
– Моя репутация и вправду не пострадает, мистер Рамзи, можете не беспокоиться. Я не девица на выданье, а вдова.
– Примите мои соболезнования.
– Благодарю. Мой муж умер четыре года назад. С тех пор я путешествую.
– Странствия заглушают душевную боль?
– Это очень личный вопрос, мистер Рамзи.
– Простите. Я действительно забыл половину правил хорошего тона, бродя по этим горам и пересекая реки. Не хотел ни обидеть вас, ни напомнить об утрате.
– Все в прошлом, сэр, а мы говорили о путешествиях.
– Ах да! Что ж, значит, я спокоен и могу продолжить беседу с вами. Так вы странница? Из тех женщин, что сами не прочь надеть пробковые шлемы?
Он явно ее поддразнивал.
– Почему бы и нет? Я носила пробковый шлем во время прошлогоднего путешествия в Сирию. Возможно, вы слышали о нем, об этом много писали в газетах. Нас было больше ста пятидесяти человек, и мы совершили отличный переход. Я поняла, что пробковый шлем – отличное изобретение. А если к нему прикрепить вуаль, он становится даже… элегантным.
– Солдаты думают так же, – пробормотал мистер Рамзи. – Не в смысле вуали, а по поводу отличного изобретения, как вы понимаете. Похоже, мне сегодня везет – я встретил настоящую леди-путешественницу! Примите мое восхищение. И где вы уже побывали?
– В семьдесят втором я посетила Италию, на следующий год Францию, затем Испанию…
– Там же были волнения.
– Гражданская война. Она закончилась.
– А сейчас вы совершаете очередное путешествие?
– Я еду к кузену.
– Вот как! Он ждет вас в Александрии?
– В Каире. Я надеюсь, что разыщу его там.
– Хм. Звучит загадочно. Что же, вы не знаете, где он?
Отцу Джонсону Роуз и слова об этом не сказала, а тут отчего-то ответила откровенно:
– Честно говоря, понятия не имею.
– Леди, вы авантюристка! – весело воскликнул мистер Рамзи. – Боже, я думал, такие женщины – газетная выдумка, и очень рад, что ошибся. Реальность намного лучше.
– Мистер Рамзи, вы мне льстите. Наверняка вы встречали многих женщин, похожих на меня.
– Не стану отрицать, – легко согласился он и тут же добавил: – Но похожими на вас лишь образом жизни, а такой, как вы, на свете больше нет.
Роуз не поняла, комплимент это или шутка, а потому лишь молча покачала головой.
– Ну хорошо, леди Шелдон, кое-что про вас я понял, – продолжил мистер Рамзи. – Вы едете в Каир, где предположительно находится ваш кузен, которого вы желаете увидеть. Как его имя? Я много времени провожу в Каире и, вполне возможно, слышал о нем.
Роуз оживилась – она и не думала, что ей так повезет! Она предполагала начать расспросы на месте, в Каире у нее имелось несколько знакомых, однако почему бы не сейчас?
– Лорд Уэйнрайт, Александр Джеймс Уэйнрайт. Вы его знаете?
Мистер Рамзи задумался.
– Джеймс… почти как я. Впрочем, я просто Джеймс.
– Все зовут его Александром.
– Я не уверен, леди, что помню его. Каир – большой город. Как выглядит ваш кузен, какого он возраста?
– Ему тридцать три. Он… – Роуз запнулась. Как объяснить, что она сама не узнала бы своего кузена, подойди тот даже к ней вплотную? – Высокий, наверное, выше вас. У него серые глаза и каштановые волосы, и, насколько я знаю, он всегда носил их длинными.
– Под это описание подходят многие. Боюсь, я не помню вашего кузена, леди Шелдон. В Каире вечное столпотворение.
– Я бывала там.
– Конечно. Тогда вы сами это знаете. Множество народу, вавилонское столпотворение. Думается мне, в тот день, когда Бог всех перемешал, и то не было большего бардака, чем тот, что царит в Каире годами. Отыскать там одного человека довольно сложно, однако удача сопутствует дерзким. Думаю, рано или поздно она вам улыбнется, во всяком случае, я желаю вам этого.
– Спасибо, вы очень добры.
– А вы очень вежливы. – Он опустил сцепленные руки и положил ладони на борт; пальцы мистера Рамзи, казалось, постоянно должны были находиться в движении, иначе он чувствовал себя неуютно. – Как поживает Лондон, леди? Я не был там много лет.
– Лондон по-прежнему окутан фабричным дымом и сплетнями высшего света. А теперь я хочу вас спросить. – Роуз прищурилась. Как жаль, что уже так темно и нельзя отчетливо разглядеть выражение лица собеседника; к тому же фонарь светил за спиною мистера Рамзи. – Вы ведь поинтересовались моею жизнью, так? Теперь и я интересуюсь жизнью картографа.
Джентльмен хмыкнул.
– Моя биография скудна и скучна. Я не слишком богат, но люблю ветер свободы и пока не имею ни желания, ни возможности противиться ему, когда он начинает подталкивать меня в спину. Я побывал во многих местах, видел вещи и странные, и страшные, и чудесные, и забавные, и мне все мало. Родители мои давно умерли, я не женат и вряд ли женюсь, так что моя свобода сродни природной, я иногда сам ощущаю себя ветром, и никто не запрещает мне дуть куда вздумается.
– Днем бриз дует в море, – пробормотала Роуз, – а ночью – на сушу… Что же, вас ничто ни к чему не приковывает? Нет ни якоря, ни земли?
– Кое-что имеется за душой, как и у каждого. Но это не мешает мне двигаться.
– Пожалуй, я позавидовала бы вам, если б имела на то право, – вздохнула Роуз.
Мистер Рамзи чуть подался вперед.
– А у вас есть якорь, не так ли?
– Моя семья – по-прежнему дом мой.
– Ваши дети? – спросил он.
– Дети? Ах нет, их у меня не имеется. – Роуз сама не понимала, отчего обсуждает столь личные вопросы с фактически незнакомым человеком, но обстановка, расположение мистера Рамзи и «эффект попутчика» давали о себе знать. И может, немного выпитого за ужином вина… – Но есть бабушка и кузен.
– Значит, вы лишились родителей тоже?
– Да, – помедлив, ответила Роуз, – можно и так сказать.
– Похоже, ваша жизнь полна утрат.
– Моя жизнь полна приключений, – улыбнулась она. – Тот, кто думает лишь об утратах, рискует утратить сам себя.
– Очень точно сказано. – Он кивнул.
– Моя семья не так велика и ужасно странна. Пожалуй, ее можно отнести к тем самым странным вещам, что иногда встречаются в мире…
Над головами хлопнул парус, с мостика раздался резкий окрик боцмана и злобный свист его дудочки, и Роуз запнулась, не решившись продолжать. Она вмиг словно протрезвела. Конечно, она не выбалтывает секретов, но зачем же рассказывать чужому человеку о своей сумасшедшей семейке? Мистеру Рамзи, скорее всего, неинтересно.
Он, однако, думал о другом.
– Леди Шелдон, мы с вами стоим тут уже более четверти часа. Несмотря на то что статус некоторым образом защищает вас, не думаю, что это понравится вашей компаньонке.
– Да, конечно, вы правы. – Роуз скривилась. – Миссис Браун, безусловно, ничего не скажет, но она умеет так выразительно молчать…
– Не подумайте, что мне неинтересна наша беседа, – произнес мистер Рамзи, точно прочитав ее мысли. – Я всего лишь пекусь о вас. И в подтверждение своих слов приглашаю вас завтра пообедать со мною на верхней палубе. Капитан Лерой уверил меня, что поставит туда столики, если только кто-то пожелает. Обещают ровную и хорошую погоду, и трудно в том усомниться – посмотрите на эти звезды! Конечно же, ваша компаньонка должна присутствовать, чтобы все было чин чином. Меньше всего я желаю навредить вам, леди Шелдон. А теперь позвольте проводить вас до каюты.
– Охотно. – Роуз обрадовалась, что не придется в одиночку пробираться по скудно освещенной палубе.
Когда они уже спускались по лестнице, Роуз спросила:
– Мистер Рамзи, а почему вы вышли сегодня за мною на палубу?
Он помолчал, после чего обронил загадочно:
– Не смог устоять.
Больше Роуз ничего от него не добилась.
Миссис Браун не сказала ни слова по поводу длительного отсутствия своей госпожи и даже не молчала укоризненно, так что вечер во всех смыслах можно было считать удавшимся.
И только очутившись в постели и уже засыпая, Роуз подумала: а ведь мистер Рамзи, по сути, ничего ей о себе не сказал.
Впрочем, как и она ему.