Глава 2. Обыкновенность
Первый вопрос:
Ошо,
Может быть, я попал сюда по ошибке? Все, чего я хочу, – это быть обычным счастливым человеком. Я хочу любить женщину и хочу, чтобы она любила меня, я хочу, чтобы у меня были друзья, с которыми можно проводить время и радоваться жизни. Мне не нужно просветление. Неужели я попал сюда по ошибке?
Столетия неправильного воспитания привели к тому, что в твоем уме появилось совершенно ошибочное представление о просветлении. Само это слово кажется неземным, пришедшим из другого мира. Все думают, что оно означает что-то такое, что происходит с людьми после смерти и случается только с теми, кто уже умер. Это абсолютно неверно.
Если ты хочешь быть счастливым, то у тебя нет другого пути, кроме просветления. Если ты хочешь быть обычным, знай, что никто и никогда не становился обычным без просветления. Если ты хочешь любить и быть любимым, знай, что без просветления это невозможно. Поэтому тебе придется понять мое представление о просветлении. Быть просветленным – значит просто быть обычным, здоровым, осознанным, целостным, тотальным.
Любой ум стремится к экстраординарности. Так устроено эго: человек стремится быть особенным, он всегда боится, что станет никем, боится пустоты, всегда старается заполнить чем-то эту внутреннюю пустоту. Каждое человеческое существо стремится к экстраординарности – и это приводит к страданию. Это невыполнимо. Безличность – сама ваша природа; небытие – это то, из чего вы сделаны. Как бы вы ни старались, вы никогда не преуспеете; даже Александр Македонский потерпел поражение. Вы не можете быть кем-то, потому что такова природа вещей. Вы можете быть только ничем.
Но нет ничего плохого в том, чтобы быть ничем. Фактически в тот момент, когда вы признаете, что вы – ничто, из вас начнет изливаться и растекаться во всех направлениях блаженство, поскольку страдание исчезнет. Страдание – это тень эго, тень амбициозного ума. Страдание означает, что вы делаете что-то невозможное, и из-за того, что терпите неудачу, страдаете. Вы делаете что-то неестественное, совершаете какие-то попытки и терпите неудачу, поэтому вы разочаровываетесь и чувствуете себя несчастными. Ад – это конечный результат неестественных усилий, которые ни к чему не приводят. Рай же означает не что иное, как просто быть естественными.
Вы – ничто. Вы рождены как ничто, без имени, без формы. Вы умрете как ничто. Имя и форма существуют только на поверхности; в глубине вы просто бескрайнее пространство. И это прекрасно, потому что, если вы – кто-то, вы будете ограничены. Хорошо, что Бог никому не позволяет быть кем-то; если вы кто-то, вы будете конечны, ограничены, вы будете узником. Нет, Бог не позволяет этого. Он предоставляет вам свободу быть ничем – беспредельным, бесконечным. Но вы не готовы к этому.
Для меня просветление – это явление, которое позволяет узнать, понять, принять тот факт, что каждый человек – ничто. Внезапно вы перестаете пытаться совершить невозможное. Внезапно вы перестаете тянуть себя вверх за волосы. Вы понимаете, что это абсурдно, и останавливаетесь. И по всему существу разливается смех. Вы вдруг становитесь спокойными и собранными. Само усилие, возникающее из желания быть кем-то, создает трудности.
Когда вы пытаетесь быть кем-то, вы не можете любить. Амбициозный ум не способен любить. Это невозможно, потому что сначала он должен реализовать свои амбиции. Ему приходится для этого жертвовать всем. Он будет снова и снова жертвовать любовью. Посмотрите на амбициозных людей – если они гоняются за деньгами, они всегда откладывают любовь. Они полюбят завтра, когда накопят достаточно денег; прямо сейчас это невозможно, это совершенно непрактично; прямо сейчас они не могут себе это позволить. Любовь – это расслабление, а они бегут, стремясь достичь чего-то, какой-то цели. Это могут быть деньги, власть, престиж, политика. Как они могут любить сейчас? Они не способны быть здесь и сейчас, а ведь любовь – это и есть здесь-и-сейчас. Любовь существует только в настоящем, а амбициозные желания устремлены в будущее; любовь и амбиции никогда не встречаются.
Вы не способны любить. А если вы не способны любить, то как вас может полюбить другой? Любовь – это глубокое единство двух существ, которые готовы быть вместе в данный момент, а не завтра, которые готовы быть тотальными в данный момент и полностью забыть о прошлом и будущем. Любить – значит забыть о прошлом и будущем и помнить о данном моменте, об этом пульсирующем мгновении, об этом живом мгновении. Любовь – это истина данного момента.
Амбициозный ум никогда не находится здесь, он всегда в пути. Как можно полюбить бегущего человека? Бегущий человек всегда участвует в гонке, в состязании, у него нет времени. Или же он предается размышлениям о том, что когда-нибудь в будущем, когда он достигнет цели, когда обретет искомую власть, вожделенное богатство, он сумеет расслабиться и полюбить. Этого не произойдет, потому что цель никогда не будет достигнута.
Амбициозное желание никогда не будет удовлетворено. Это не в его природе. Вы можете удовлетворить одно желание, и оно тотчас же породит тысячу других. Амбициозные желания никогда не прекращаются. Если вы понимаете это, вы можете остановиться прямо сейчас. Но если вы вкладываете энергию в амбициозные желания, как вы можете любить? Поэтому люди так страдают, пытаясь быть кем-то, – страдают, потому что не получают любви, страдают, потому что не могут любить.
Любовь – это экстаз. Это экстаз, который приходит из не-ума, из настоящего момента, из того состояния, в котором отсутствуют амбиции, из пустоты. Там, где находятся влюбленные, нет никого: есть только любовь. Когда встречаются двое влюбленных, там нет двоих. Со стороны они могут казаться вам парой. Но если смотреть изнутри, дело обстоит совсем иначе: их не двое. В тот миг, когда они встречаются, двойственность исчезает, остается только поток любви. Любовь возможна, только если вы внутри пусты, если между вами и вашей возлюбленной нет никакого барьера, нет ничего – только пустота. Если вы – это кто-то и ваша возлюбленная тоже является кем-то, тогда встречаются не двое, а четверо: двое, представляющие из себя ничто и остающиеся в тени, и двое тех, которые является кем-то, – фальшивые эго, которые обмениваются рукопожатиями, ласками и любовными жестами. На эту драму стоит посмотреть: смех, да и только! Когда встречаются влюбленные, никого не остается: два ничто не могут быть двумя. Как могут два ничто оставаться двумя? Ничто лишено границ, ничто – это безграничность. Два ничто становятся одним. Двое тех, которые являются кем-то, остаются двумя.
Поэтому любовь становится такой уродливой – та любовь, которую называете любовью вы, а не я. Ваша любовь уродлива, это самое уродливое явление. Ей приходится быть такой. Она могла бы стать самым прекрасным явлением в мире, но вместо этого стала самым уродливым: влюбленные постоянно находятся в состоянии борьбы, ссорятся, заставляют друг друга страдать. Сартр заявляет: «Другой – это ад». Он имеет в виду вашу любовь. Когда вы одни, вы ощущаете расслабление, когда вы рядом с любимым человеком, появляется напряжение. Вы не можете жить в одиночестве, поскольку глубоко внутри вы тоскуете… вы испытываете жажду, сильное желание. Поэтому вы не можете оставаться в одиночестве. Вам приходится действовать. Вы ищете близости, но когда вы с кем-то, вы несчастны. Все взаимоотношения приводят к страданию, и только. Если вы не просветленные, любовь становится просто столкновением, враждой. Каждый постепенно приспосабливается к такой любви. Это значит, что он постепенно тупеет и теряет чувствительность. Поэтому весь мир выглядит таким мертвым, таким затхлым. Это отвратительно. Все взаимоотношения утратили свежесть, стали уродливыми.
Так что если ты действительно хочешь любить и быть любимым, то знай, что прямо сейчас для тебя это невозможно. Тебе придется исчезнуть. Тебе придется исчезнуть, оставив после себя чистую, свежую пустоту. Лишь тогда сможет распуститься цветок любви. Есть семена, но эго подобно камню, и семена не могут вырасти на нем.
Ты говоришь, что хочешь быть обычным? Хочешь любить, хочешь иметь друзей и радоваться? Это и есть просветление! Но если ты пойдешь к священникам, проповедникам, служителям официальных религий и церквей, то увидишь, что у них иное просветление. Они против любви, против обычности, против дружбы, против наслаждения, против всего, к чему естественным образом стремится ваша природа. Это великие отравители.
Но если ты пришел ко мне, ты пришел в правильное место – в том смысле, что мое просветление связано с этим миром. Я не говорю, что другого мира не существует. Я не говорю, что есть только земное существование, – нет. Постарайся понять меня правильно. Но другое существование зависит от этого, другой мир зависит от этого мира, небеса зависят от земли. Если ты хочешь подняться выше, тебе придется глубже пустить корни здесь, в этой земле. В этой жизни тебе нужны корни, тогда в другой жизни появятся цветы. Другая жизнь не противоречит этой жизни; на самом деле другая жизнь – это просто цветение этой жизни. Бог не против мира, Бог не находится за его пределами; он в нем, он скрывается в нем. Тебе не нужно отвергать мир, чтобы отправиться на поиски бога – если ты отправишься на поиски, ты никогда его не найдешь. Его можно найти только здесь-и-сейчас. Тебе придется искать, придется углубиться в это существование – и это единственный способ обнаружить его. Вся эта жизнь, все это существование есть не что иное, как храм, в котором он скрывается. Не убегай из него.
Я не отвергаю эту жизнь; по сути, я ничего не отвергаю. Я принимаю все, поскольку, если что-то существует, в этом есть какое-то предназначение. Бог не может создавать вещи без всякой цели – он не сумасшедший. Существование очень целенаправленно и осмысленно; если существует эта жизнь, значит, другая жизнь не может существовать без нее. Эта жизнь – основа для другой.
Но когда вы приходите ко мне, вы приносите с собой свои идеи. Когда вы приходите ко мне и я говорю о просветлении, вы понимаете меня исходя из того, чему вас научили. Когда вы приходите ко мне, и я говорю об отречении, саньясе, вы слышите что-то другое – не то, что я говорю. Мне приходится использовать ваш язык, но все слова в нем потеряли свою чистоту. Миллионы людей миллионы раз использовали их, вкладывая в них разные смысловые оттенки, разные значения. Я же наполняю их особым смыслом.
Просветленный – это человек, который полностью осознает свою внутреннюю пустоту и не борется с ней; вместо этого он наслаждается ей, он находит в ней блаженство. Через наслаждение своей пустотой он открывается другим людям; они тоже могут наслаждаться, могут прийти и принять участие в его мистерии. Его двери открыты, он приглашает друзей, любимых, и он готов делиться, он готов отдавать. Когда вы отдаете, черпая из пустоты, вы не боитесь отдавать, потому что пустота неисчерпаема. Вы отдаете еще и еще, еще и еще – пустота всегда внутри, вы не можете исчерпать ее. Исчерпать можно лишь что-то конечное, и это порождает скупость – вы боитесь отдавать. Чего бояться тому, кто чувствует себя пустым? Он отдает себя тотально. До тех пор, пока вы не способны на это, любовь невозможна. Любовь – это священное явление, не обыденное. Всякая любовь достойна того, чтобы называть ее священной. И когда вы вступаете в мир любви, вы вступаете в мир чистоты и невинности. Когда вы любите, вы входите в храм божественного.
Наслаждайтесь! Я не сторонник печали и вытянутых лиц. Я здесь не для того, чтобы сделать вас еще более несчастными – вы и так уже достаточно несчастны. Я здесь не для того, чтобы увеличить вашу печаль. Я здесь для того, чтобы разбудить вас и заставить ощутить блаженство, которое принадлежит вам от рождения, которое естественным образом открыто для вас. Но вы забыли, как подойти к нему, вы выбрали не то направление: вы ищете блаженство там, где его нет; вы ищете его снаружи, а оно внутри; вы ищете его где-то вдалеке, а оно близко; вы ищете его в далеких звездах, а оно прямо перед вами.
В английском языке есть два прекрасных слова. Первое слово – obvious («очевидный»). Слово «очевидный» означает нечто, находящееся прямо перед вами. Оно произошло от латинского корня, который означает нечто, находящееся прямо перед вами. И есть еще одно слово – problem («проблема»). Оно происходит от греческого корня, который также означает то, что находится прямо перед вами. Значения корней этих слов совпадают. Очевидное – это и есть проблема. То, что находится прямо перед вами, и есть проблема, потому что вы не можете это увидеть – ваш взгляд блуждает по дальним странам. Очевидное превратилось в проблему. Просветление состоит в том, чтобы осознать очевидное, а когда осознаешь очевидное, проблема исчезает.
Жить без проблем – значит жить просветленной жизнью. Это совершенно иной способ бытия: он не имеет ничего общего с достижениями, он не имеет ничего общего с обучением, усилием, практикой. Все, что требуется, – это быть чуть более бдительным, чтобы смотреть, видеть, наблюдать за тем, что находится прямо перед вами. Решение ближе, гораздо ближе, чем вы можете себе представить. Не ищите его вдалеке, оно внутри вас. Когда вы обретете свой внутренний центр, основу, когда вы укоренитесь, я предоставлю вам полную свободу – идите и любите. Идите и живите в этом мире; вы можете наслаждаться им, можете попробовать его на вкус, можете понять его глубочайшие возможности. И каждый раз, когда вы будете входить в глубинные сферы реальности, вы будете находить там божественное. Идите глубже в любовь, и вы найдете бога; принимайте пищу внимательно, осознанно, и вы найдете бога.
В Упанишадах сказано: «Пища – это бог» (annam brahma). И еще в Упанишадах сказано, что секс – это брат, брат-близнец окончательного высшего блаженства. Брат-близнец окончательного высшего блаженства – секс! А его так осуждали. Возможно, это низшая ступень лестницы, но она принадлежит самой лестнице. Высшая ступень принадлежит ей в той же мере, что и низшая; на самом деле, все принадлежит Богу и является священным.
Это и есть просветление: способность видеть священную пульсацию во всем. Религия – это не противостояние чему бы то ни было; религия – это способность обнаружить божественное где бы то ни было. И оно везде, оно ждет тебя.
Ты пришел в правильное место. Возможно, твой ум захочет убежать отсюда, потому что здесь ему придет конец. Это место подходит для тебя, но не для твоего ума. Это место абсолютно подходит для твоего существа, но для твоих амбиций, для твоего эго, гордыни, для твоих глупостей это сейчас самое неподходящее на Земле место.
Поэтому решай. Если ты хочешь остаться глупцом, беги. Тогда ум будет продолжать дурачить тебя, говоря, что ты влюблен и испытываешь наслаждение, хотя ты знаешь, что ты не наслаждаешься и что ты не влюблен. Тогда ум будет продолжать дурачить тебя, говоря, что ты получаешь удовольствие, – ты не можешь получать удовольствие. Того, кто мог бы получать удовольствие, нет. Ты не существуешь. Ты не представляешь собой никакой цельной структуры. Ты можешь продолжать блуждать и обманывать себя, но если ты действительно хочешь быть любимым женщиной, хочешь любить женщину, хочешь иметь друзей и наслаждаться жизнью, – я даю тебе к этому ключ.
Второй вопрос:
Ошо,
Ты говоришь, что Лао-цзы подходит только для редких искателей. Тогда как ты можешь называть его тотальным?
Он для редких искателей, потому что он тотален. Ум боится тотальности, ум всегда стремится к совершенству. Ум – перфекционист.
Попытайтесь понять два этих измерения: измерение совершенства и измерение тотальности. С совершенством эго прекрасно уживается; в действительности, эго не может существовать без измерения совершенства. Эго всегда стремится ко все большему и большему совершенству, а когда вы хотите стать совершенными, вам приходится выбирать, и поэтому вы не можете быть тотальными. Если вы хотите быть компетентными, вам приходится выбирать: вы должны оставить глупость, вы должны начать бороться с невежеством. А если вы хотите быть абсолютно компетентными, вы должны отсечь любую возможность проявления невежества, глупости, безумия.
Но тотальный человек – совершенно другой. Он мудр в своей глупости; он глуп в своей мудрости. Он знает, что он невежествен, – в этом его мудрость. В нем встречаются противоположности. Лао-цзы говорит: «Кажется, что все мудры, кроме меня. Я выгляжу глупцом».
Каждый пытается быть компетентным, пытается быть знающим, пытается быть умным – искореняя, пряча, подавляя глупость. Но глупость может обладать собственной красотой – если она соединена с мудростью. Тогда мудрость тотальна. А в измерении тотальности самые великие мудрецы всегда также и глупцы. Они так просты и так невинны, что выглядят глупыми. Многим людям Лао-цзы, должно быть, казался глупцом. Он и был им; он был и тем и другим. И в этом заключается сложность. Ум стремится к совершенству. Кто пойдет к Лао-цзы? Никто не хочет быть одновременно и глупым, и мудрым. Трудно даже представить, как человек может быть одновременно и тем и другим. Как человек может быть одновременно и глупым, и мудрым?
Рассказывают, что суфийский мистик, путешествуя, пришел в одну мусульманскую деревню. А молва о нем достигла этой деревни еще раньше, слава о нем обогнала его. И вот собрались люди и попросили его:
– Выступи с какой-нибудь проповедью.
Мистик ответил:
– Я не являюсь мудрецом, поскольку я также и глуп. Мое учение может вас смутить, поэтому я лучше помолчу.
Но чем больше он старался уклониться от выполнения просьбы, тем больше они настаивали, тем сильнее разгорался их интерес.
В конце концов, он уступил и сказал:
– Хорошо. В ближайшую пятницу я приду в мечеть… О чем же вам рассказать?
Они ответили:
– О Боге, разумеется.
И он пришел. Вся деревня была там, ведь он стал настоящей сенсацией. Он поднялся на возвышение для проповеди и спросил:
– Вы знаете что-нибудь из того, что я собираюсь вам рассказать о Боге?
Жители деревни, конечно, ответили:
– Нет, мы не знаем, что ты собираешься нам рассказать.
– Тогда, – сказал он, – это бесполезно. Если вы вообще ничего не знаете, вы не сможете понять меня. Нужна хотя бы небольшая подготовка, а вы совершенно не подготовлены. Я не буду говорить, потому что в этом нет никакого смысла.
И он вышел из мечети.
Жители деревни растерялись: что же делать? Они уговорили его прийти в следующую пятницу. Он пришел. И когда он снова задал тот же вопрос, все жители были к нему готовы. Он спросил их:
– Вы знаете, о чем я собираюсь с вами говорить?
– Да, конечно, – ответили те.
– Тогда нет необходимости говорить об этом, – сказал мистик. – Если вы уже все знаете, то и дело с концом. Зачем мне утруждать себя попусту и тратить ваше время?
И он вышел из мечети.
Жители деревни были совершенно сбиты с толку: что делать с этим человеком? Они были заинтригованы до предела. Должно быть, он что-то скрывает! Поэтому они опять уговорили его выступить.
Он пришел и снова задал тот же вопрос:
– Вы знаете, о чем я собираюсь вам рассказать?
На этот раз жители деревни оказались немного мудрее.
– Половина из нас знает, а другая половина не знает, – ответили они.
– Тогда мне незачем говорить, – сказал мистик. – Те, кто знает, могут рассказать тем, кто не знает.
Этот мистик – и мудрец, и глупец одновременно. Он кажется глупым, но он очень мудр в своей глупости; он кажется очень мудрым, но ведет себя как глупец. Если вы понимаете жизнь, тогда чем глубже вы идете, тем вам яснее становится, что выбирать нужно целое. А это означает, что вообще нет необходимости выбирать. Выбор рассечет целое на части, и что бы ни получилось в итоге, все будет фрагментарным и мертвым. Мудрость и глупость в жизни соединены в одно целое; если его рассечь, то глупость и мудрость будут существовать по отдельности, но и то и другое будет мертвым. Величайшее искусство жизни состоит в том, чтобы позволять этому целому находиться в таком равновесии, при котором мудрость несет в себе некоторое качество глупости, а глупость несет в себе некоторое качество мудрости. Тогда вы тотальны.
Вот почему к Лао-цзы приходят лишь очень немногие из ищущих. Он кажется абсурдным, потому что иногда он ведет себя как мудрец, а иногда – как глупец. Вы не можете положиться на него, он непредсказуем; никто не знает, что он сделает в следующее мгновение – он живет от момента к моменту. Вы не можете, опираясь на него, создать учение: он не только мудрец, но также и глупец. На поверхности он всегда непоследователен.
Конечно, глубоко внутри у него есть своя логика, совершенная логика. Он настолько последователен, что логика есть и в его мудрости, и в его глупости, но чтобы понять это, нужно действительно углубиться в него. Поверхностное знакомство не поможет, этого мало; вам понадобится сатсанг. Вам придется стать соучастником его жизни, только тогда вы сможете понять, что такое тотальность.
Будда мудр, Махавира мудр. В них невозможно найти ни толики глупости, они – само совершенство. А Лао-цзы – нет, Чжуан-цзы – нет, Ле-цзы – нет. Они противоречивы, парадоксальны, но в этом и заключается их красота. Будда монотонен. Если вы понимаете его сегодня, значит, вы понимали его вчера и также поймете его завтра. Он последователен – чист, логичен, линеен, он движется по прямой.
А Лао-цзы движется зигзагообразно, его бег похож на бег безумца. Вы поймете это, когда мы углубимся в его слова, вы увидите, что его бег похож на бег безумца. Внешне его суждения не содержат особого смысла. Это самые обычные слова, какие только можно вообразить, но чтобы их понять, нужно полностью измениться. Будда находится на поверхности – он логичен, рационален; вы можете понять его без всякой медитации; вы можете понять его, не растворяясь в его существе. Будда понятен; Лао-цзы – нет. Его тотальность… Лао-цзы принимает и этот мир и другой, и принимает их тотально. Его не волнует другой мир; он знает, что другой мир вырастает из этого мира – тот мир вырастает из этого, поэтому к чему беспокоиться? Проживайте этот мир настолько красиво, насколько можете, настолько тотально, насколько можете, и другой мир естественным образом вырастет из этого мира. Это будет естественный рост.
Если вы встретите Лао-цзы, вы будете озадачены. Иногда он говорит что-то одно, а затем говорит нечто другое; он выносит одно суждение, а в следующем суждении полностью противоречит первому. Вот почему только очень редкие искатели могут понять его; вот почему не существует никакой организованной религии Лао-цзы. Ее не может быть. Только отдельные искатели могут его понять. Организованная религия должна быть совершенной, должна соответствовать вашему уму, должна соответствовать вам, потому что она заинтересована в толпе. Она нуждается в толпе.
Лао-цзы остается незагрязненным, чистым. Он не идет на компромиссы. Его тотальность непостижима – именно потому, что он тотален, только редкие искатели способны понять его.
Чем более тотален человек, тем он непостижимее, поскольку все больше становится похожим на бога. Он не представляет собой нечто ясно очерченное. Он не похож на сад, выращенный человеком; он похож на дикие заросли, на лес, который не подчиняется никаким правилам и схемам, в котором все растет стихийно, бесконтрольно. И в этом есть своя красота. Как бы прекрасен ни был сад, в нем слишком чувствуется влияние человека, его рука видна во всем. Все посажено человеком, все распланировано, подстрижено им – симметрия во всем. А в диком лесу вы не найдете никакой симметрии, никакой логики. Если Бог – садовник, то, должно быть, он безумец. Зачем он вырастил такой лес? Будда похож на сад – сад королевского дворца; Лао-цзы похож на дикий лес, в котором можно заблудиться. Вы будете бояться, чувствуя, что на каждом шагу вас подстерегает опасность, любая тень будет пугать вас до смерти. Вот почему Конфуций говорит: «Не подходите близко к этому человеку. Никто не знает, как он себя поведет. Он либо безумец, либо самый мудрый человек. Но никто не знает, кто он на самом деле».
Третий вопрос:
Ошо,
У меня есть огромное желание слиться со Вселенной, но я по-прежнему остаюсь отделенным от нее, беспокойным, бездомным. Почему? Что сдерживает меня и что можно сделать?
Само это желание сдерживает тебя. Огромное желание слиться со Вселенной отделяет тебя от нее. Отбрось желание и слияние произойдет само по себе.
Этого не происходит из-за твоего сильного желания, ибо именно желание отделяет тебя от Вселенной. Кто тот, кто желает? Кому принадлежит это сильное желание? Сильное желание создает сильное эго – и возникает подавление. Кто сказал тебе, что ты отделен и что тебе надо слиться? Ты никогда не был отделен, поэтому – зачем себя подгонять? Ты и так един со Вселенной.
Посмотри на ситуацию с другой точки зрения. Лао-цзы говорит, что ты един с существованием, ты не отделен. Ты никогда не был отделен, этого не могло произойти. Разве это возможно? Ты живешь в океане божественного, или в Дао, – называй это как угодно. Как ты можешь быть отделен? Поэтому за первым неправильным утверждением «Я отделен» следует второе неправильное утверждение «Мне надо слиться». Но если ты попытаешься слиться, то останешься отделенным. Просто посмотри, просто понаблюдай и пойми: ты никогда не был отделен. Кто дышит в тебе? Думаешь, это ты? Кто живет в тебе? Думаешь, это ты? Кто рожден в тебе? Имеешь ли ты об этом хоть какое-то представление? То, что рождено в тебе, то, что живет в тебе, то, что дышит в тебе, – это целое. И тогда это просто мысль: как слиться? Тебе никогда не удастся этого сделать. Просто посмотри, как обстоят дела. Ты уже внутри.
Говорят, что, когда Лин Чи, плача и стеная, пришел к мастеру и спросил, как стать буддой, мастер сильно ударил его по лицу, отвесил ему оплеуху.
Лин Чи был ошарашен.
– Что ты делаешь? Я задал неправильный вопрос?
Мастер ответил:
– Да. Это самое неправильное, что вообще можно спросить. Повтори свой вопрос, и я ударю тебя еще сильнее. Как глупо! Ты – будда… И ты спрашиваешь меня, как стать буддой?
Попав однажды в ловушку вопроса, как стать буддой, ты в течение миллионов жизней будешь упускать самое главное. Ты всегда был буддой.
Это случилось в жизни самого Будды. В одной из своих прошлых жизней он услышал о человеке, который стал буддой. Он пошел к нему и коснулся его ног. И он был поражен, потому что, как только он это сделал, будда немедленно сделал то же самое – коснулся его ног.
Он сказал:
– Я не понимаю. Я коснулся твоих ног, потому что я невежественный человек, я еще в поиске. Но зачем ты коснулся моих ног? Ведь ты уже просветленный!
Но будда засмеялся и ответил:
– Ты можешь пока не знать. Я вижу, что ты еще не знаешь, кто ты. Но я хорошо знаю тебя. В тот момент, когда я осознал, кто я, я осознал, что такое существование в целом. Но ты, возможно, пока этого не знаешь. Возможно, тебе потребуется еще немного времени, чтобы понять, кто ты.
Состояние будды – это не достижение. Это просто осознание того, кем ты являешься, просто вспоминание. Поэтому не спрашивай меня, как слиться со Вселенной. Когда у тебя есть сильное желание слиться, тогда чем сильнее ты желаешь, тем труднее этого достичь. Желание – это преграда. Поэтому, пожалуйста, оставь желание и оглядись вокруг. Кто ты? Есть божественное, тебя – нет. Ты – это ложное представление, фантазия, надутый пузырь, просто пузырь и ничего больше. И когда желание становится слишком сильным, ничего не происходит – только нагревается воздух… Пузырь, надутый горячим воздухом, – и только. Остынь немного. Просто оглянись вокруг: ты всегда был в океане, ты больше нигде и не мог быть. Ты не мог быть в другом месте, потому что больше ничего нет. Нет ничего, кроме божественного, или Дао. Поэтому, чем раньше ты осознаешь всю глупость самого желания слиться, тем лучше. Ты уже являешься тем, кем ты хочешь стать.
Это послание всех пробужденных: ты уже являешься тем, кем ты хочешь стать.
Ты и есть цель. Ты никогда не покидал дома.
Есть одна прекрасная история, которая выглядит немного богохульной – только дзен-буддисты могут придумать такую. Они так сильно любят своего мастера, они так сильно любят Будду, что могут даже позволить себе сочинять подобные истории.
Это история о том, как обезьяна пришла к Будде.
Обезьяна символизирует человека, его ум. Ум – это обезьяна. Чарльз Дарвин понял это очень поздно, но мы всегда знали, что человек наверняка произошел от обезьяны, потому что в нем сохранилось что-то обезьянье. Просто посмотрите на свой ум: он непрерывно болтает, – а потом посмотрите на обезьяну, прыгающую по дереву. Вы заметите сходство.
Обезьяна пришла к Будде, но это была не обычная обезьяна. Это был царь, обезьяний царь – то есть самая совершенная обезьяна.
Обезьяний царь сказал Будде:
– Я хочу стать буддой.
– Я никогда не слышал, чтобы кто-то стал буддой, оставаясь при этом обезьяной, – ответил Будда.
– Ты не знаешь моей силы, – настаивал обезьяний царь. – Я не простая обезьяна.
Ни одна обезьяна не считает себя обычной, все они считают себя выдающимися – это свойство их обезьяньей сущности. Поэтому он продолжал:
– Я не простая обезьяна. Что ты такое говоришь? Я – обезьяний царь.
Будда спросил:
– У тебя есть какая-нибудь особенная, необычная сила? Не можешь ли ты мне ее показать?
Обезьяний царь ответил:
– Я могу допрыгнуть до края мира.
А он умел прыгать, он постоянно прыгал по деревьям.
Тогда Будда сказал:
– Хорошо. Вставай ко мне на ладонь и допрыгни отсюда до края мира.
Обезьяний царь старался изо всех сил – он действительно был очень сильной, очень мощной обезьяной. Он взлетал, как стрела, он взлетал, взлетал, взлетал… Прошли месяцы и – как гласит история – годы. И наконец обезьяний царь добрался до самого края мира.
Он засмеялся и воскликнул:
– Посмотри! Самый край!
Он бросил взгляд вниз. Там была бездна. Пять колонн у ее края обозначали границу мира. Царю обезьян пора было возвращаться. Но он должен был как-то доказать, что добрался до этих колонн. Поэтому он пометил место: пописал у одной из колонн – обезьяна, что с нее взять!
Прошли годы, и обезьяний царь вернулся назад. Он пришел к Будде и сказал:
– Я был у края мира и оставил там метку.
Будда ответил:
– Просто посмотри вокруг.
Обезьяний царь огляделся и увидел, что в на самом деле он не сходил с места. Эти пять колонн были пятью пальцами Будды. И они воняли… Он был там с закрытыми глазами… Должно быть, он спал.
Ум – это обезьяна с закрытыми глазами, спящая обезьяна. Ты никогда никуда не ходил, ты всегда был здесь и сейчас – потому что больше ничего не существует. Просто открой глаза. Просто открой глаза и посмотри вокруг – и внезапно ты рассмеешься. Ты всегда был укоренен в высшем бытии, – нет необходимости сливаться с ним. Все что нужно – это быть внимательным к тому, где ты находишься, к тому, кто ты.
И оставь эту глупость – страстное желание. Желание – это преграда; страстное желание – это еще большая преграда. Желания заволакивают ум, как облака. Желания создают вокруг тебя дымовую завесу, туман, – и тогда ты не можешь видеть истинного положения вещей.
Четвертый вопрос:
Ошо,
Ты говорил о гармонии противоположностей. Я чувствую, что ненависть убивает любовь, а гнев убивает сострадание. Крайности борются друг с другом внутри меня. Как я могу найти гармонию?
Ты абсолютно не прав. Если бы ненависть убивала любовь, а гнев убивал бы сострадание, то у них не было бы ни единого шанса – у любви и сострадания не было бы ни единого шанса на существование. Если ты так думаешь, значит, ты оказался в ловушке и не можешь из нее выбраться. Ты прожил тысячи жизней в ненависти – любовь уже должна была бы быть убитой. Ты прожил тысячи жизней в гневе – сострадание уже должно было бы быть уничтожено. Но посмотри… Любовь все еще здесь. Ненависть приходит и уходит, любовь остается. Гнев приходит и уходит, сострадание остается. Ненависть не может убить любовь, ночь не может убить день, а тьма не может убить свет. Нет, они остаются.
Поэтому первое, что нужно понять: они не убиты. Это первое. А второе, что ты должен будешь понять, станет очевидным для тебя только тогда, когда ты действительно полюбишь. Ты не любил – в этом все дело, а не в ненависти. Вопрос не в ненависти – просто ты еще не любил. Дело не во тьме – причина в том, что в тебе нет света. Если появляется свет, тьма исчезает. Ты не любил. Ты фантазировал, ты выдумывал, ты мечтал, но ты не любил.
Люби. Я не утверждаю, что если ты полюбишь, ненависть немедленно исчезнет, – нет. Ненависть будет сражаться. Все стремится к жизни. Ненависть будет сражаться. Чем сильнее ты любишь, тем сильнее будет проявляться ненависть. Но ты удивишься: ненависть приходит и уходит. Она не убивает любовь – скорее, она укрепляет ее. Любовь может вобрать в себя и ненависть. Если ты любишь человека, в какие-то моменты ты будешь и ненавидеть его тоже. Но это не убивает любовь – скорее, это ее обогащает.
В конце концов, что такое ненависть? Это желание уйти. Что такое любовь? Это желание быть ближе. Ненависть – это желание расстаться, разойтись. Любовь – это желание брака, близости, единения. Ненависть означает быть двумя отдельными личностями, быть независимыми. Любовь предполагает единение, взаимозависимость. Когда вы ненавидите, вы уходите от своего возлюбленного. Но в обычной жизни люди уходят лишь для того, чтобы вернуться обратно.
Это похоже на то, как вы заботитесь о своем желудке: вы голодны – и вы едите, потом вы насыщаетесь – и голод уходит. Когда вы любите человека, это похоже на процесс питания. Любовь – это пища, очень тонкая, духовная, но это пища: она питает. Когда вы любите кого-то, голод затихает и вы чувствуете насыщение – затем внезапно возникает желание уйти и вы расстаетесь. Но потом вы снова почувствуете голод и вам захочется подойти ближе, оказаться рядом с возлюбленным, захочется любить, захочется раствориться друг в друге. Вы едите, а затем на четыре, пять, шесть часов забываете о еде; вы не остаетесь на кухне, не продолжаете сидеть за столом и бездельничать. Вы уходите, но через шесть часов вы возвращаетесь назад – проснулся голод.
Любовь предстает в двух обличьях – это голод и насыщение. Вы принимаете голод за любовь. Как только вы понимаете, что ненависти нет, а есть состояние, необходимое для возникновения голода, тогда ненависть становится частью любви. Тогда она обогащает любовь. Тогда гнев становится частью сострадания и обогащает сострадание. Сострадание, не допускающее никакой возможности для гнева, бессильно, в нем нет энергии. У сострадания, допускающего гнев, есть энергия, жизненная сила. Любовь, не допускающая никакой возможности для ненависти, выдыхается. Тогда брак становится похожим на тюрьму, вы не можете сбежать. А любовь, включающая в себя ненависть, – это свобода; такая любовь не иссякнет никогда.
Согласно моей математике жизни разводы случаются только потому, что каждый день вы оттягиваете разрыв. Разрыв начинает зреть изнутри, и однажды он убивает брак, полностью разрушает его. Если вы понимаете это, то я предложил бы вам не ждать: разводитесь каждый день и снова женитесь. В этом должен быть такой же ритм, как и в смене дня и ночи, голода и насыщения, лета и зимы, жизни и смерти. Утром вы любите, в полдень – ненавидите. Когда вы любите, вы действительно любите, вы любите тотально; когда вы ненавидите, вы ненавидите тотально. И неожиданно вы обнаруживаете в этом красоту: красота заключена в самой тотальности.
Тотальная ненависть тоже прекрасна, она так же прекрасна, как и тотальная любовь; тотальный гнев тоже прекрасен, он так же прекрасен, как и сострадание. Вся красота в тотальности. Гнев сам по себе отвратителен, ненависть сама по себе отвратительна – это просто долины без холмов, без вершин. Но вершина и долина вместе превращаются в прекрасный пейзаж: с вершины долина кажется восхитительной, а вершина великолепна, если смотреть на нее из долины.
Вы движетесь, и река вашей жизни течет между двумя берегами. И постепенно вы все лучше и лучше начнете понимать математику жизни и перестанете думать, что ненависть противостоит любви – они дополняют друг друга. Вы больше не будете думать, что гнев противостоит состраданию – они дополняют друг друга. Вы больше не будете думать, что отдых противостоит работе, а ночь противостоит дню – они дополняют друг друга. Они создают совершенное целое.
Так как ты не любил, ты боишься ненавидеть – ты боишься, потому что твоя любовь недостаточно сильна, ненависть может разрушить ее. На самом деле ты не уверен, любишь ли ты вообще, – вот почему ты боишься ненависти и гнева. Ты знаешь, что они могут полностью разрушить дом. Ты не уверен, существует ли дом, или это только твоя фантазия, воображение. Если это воображаемый дом, то ненависть разрушит его; если это настоящий дом, то ненависть сделает его крепче. Когда заканчивается шторм, приходит тишина. Когда отступает ненависть, влюбленные снова готовы упасть друг другу в объятья – такие свежие, как будто встретились в первый раз. Снова и снова они встречаются, снова и снова – как в первый раз.
Влюбленные всегда встречаются впервые. Если вы встречаетесь второй раз, то любовь уже состарилась, стала затхлой. Она стала скучной. Влюбленные всегда влюбляются каждый день – свежие, юные. Вы смотрите на свою женщину и даже не можете узнать ее – настолько по-новому она выглядит. Вы смотрите на своего мужчину, и он кажется вам незнакомцем; вы влюбляетесь снова.
Ненависть не разрушает любовь, она разрушает только застой в ней. Она очищает; и если вы поймете это, вы будете благодарны ненависти. А если вы сможете быть ей благодарными, в вас возникнет понимание, и теперь ничто не сможет разрушить вашу любовь. Теперь вы впервые твердо стоите на ногах; теперь вы можете впустить в себя шторм и стать благодаря ему сильнее, богаче.
Не смотрите на жизнь, как на нечто двойственное, не смотрите на нее, как на конфликт – это не так. Я познал, я испытал это сам – это не так. Жизнь – это единое целое, в ней все соответствует друг другу. Вам нужно просто понять, как позволить этому соответствовать, как разрешить этому соответствовать. Позвольте всему соответствовать друг другу. Это прекрасное целое.
И если хотите знать мое мнение, я скажу, что даже если бы мир и мог существовать без ненависти, я бы не выбрал такой мир; он был бы совершенно мертвым и скучным. Он был бы таким сладким и приторным, что вам захотелось бы соли. Если бы мир мог существовать без гнева, я не выбрал бы его, потому что сострадание безжизненно без гнева. Противоположности создают напряжение, противоположности закаляют. Когда железо проходит через огонь, оно превращается в сталь; без огня оно не может стать сталью. И чем выше температура в топке, тем лучше закалка, тем прочнее сталь. Если ваше сострадание сможет пройти через гнев, то чем горячее гнев, тем мощнее будет закалка и сила сострадания.
Будда сострадателен. Он воин. Он вышел из касты кшатриев, самураев. Должно быть, в его в жизни было много гнева – а потом, неожиданно, возникло сострадание. Махавира тоже вышел из кшатриев. На самом деле, хотя это выглядит странно, в этом есть определенная закономерность: все великие учителя, проповедующие отказ от насилия, вышли из кшатриев. Брамины не учили ненасилию. Известен только один брамин, которого считают аватарой, его имя Парушарам. Он был одним из самых жестоких людей в мире; брамин – и самый жестокий человек! Все двадцать четыре джайнских тиртханкара были кшатриями, Будда был кшатрием. Они говорят о ненасилии, сострадании, так как пережили жестокость – они знают, что это такое, они прошли через это. Если брамин и попытается быть ненасильственным, его ненасилие будет очень поверхностным. Только кшатрий, воин, прошедший через огонь, действительно сострадателен или, по крайней мере, у него есть возможность стать сострадательным.
Поэтому помните: если в вашем сердце борются противоположности, не выбирайте. Позвольте и тому и другому быть в вас. Будьте просторным домом, в котором достаточно места. Не говорите: «Пусть во мне будет только сострадание и не будет гнева; пусть во мне будет только любовь и не будет ненависти». Не обедняйте себя.
Места достаточно и для того и для другого. Не нужно создавать противостояние между ними; никакой борьбы нет. Вся борьба исходит из вашего ума, из того, чему вас научили, из вашего воспитания, ваших обусловленностей. Весь мир твердит: «Надо любить, не надо ненавидеть». Как может любовь существовать без ненависти? Иисус говорит: «Возлюбите врагов своих». А я скажу вам: «Также и ненавидьте своих любимых» – тогда возможно единое целое. Иначе то, что говорит Иисус, неполно, не завершено. Он говорит: «Возлюбите врагов своих». Вы только ненавидите. Он говорит, что надо любить – но вторая часть, в любом случае, отсутствует.
Я говорю вам: «Своих друзей, своих любимых вы должны также и ненавидеть. И ничего не бояться». Тогда постепенно вы увидите, что нет разницы между врагом и другом, потому что вы ненавидите и любите врага и любите и ненавидите друга. Вопрос только в том, как упала монета: орлом или решкой. Тогда друг – это и враг, а враг – также и друг. Тогда различия исчезают.
Не создавайте борьбы внутри, позвольте существовать и тому и другому. И то и другое вам необходимо, это два ваших крыла – благодаря им вы сможете летать.
Последний вопрос:
Ошо,
Лао-цзы, возможно, великолепен, возможно, он – вершина мудрости, но сама эта высота делает его бесполезным для таких обычных людей, как мы. Другими словами, нельзя ли сказать, что Махавира, и Моисей, и Мухаммед гораздо более практичны и полезны?
Да, это так. Они гораздо более практичны и полезны. Но они полезны, потому что они не меняют тебя полностью; они идут на компромисс, они не трансформируют тебя тотально. Они кажутся полезными, они практичны, это верно – Мухаммед или Моисей – очень практичны, так как соответствуют твоему уму. Вот почему они кажутся практичными. Все, что кажется практичным тебе, они тоже считают практичным.
Лао-цзы совершенно противоположен твоему уму, и в этом – возможность трансформации. Мухаммед не трансформирует тебя. Ты можешь стать мусульманином, ты можешь стать хорошим человеком, ты можешь даже стать добродетельным, но ты останешься там же, где и был. Измерение не изменится. Махавира не изменит тебя – ты станешь лучше, но останешься тем же; подправленным, но тем же; очищенным, подкрашенным, обновленным, но тем же. С Лао-цзы ты будешь полностью разрушен и возрожден. Он – и смерть, и воскрешение.
Постарайся уяснить это. Тебе понятен Махавира, его расчеты подходят для твоего ума – его логика не превосходит твою. Вот почему его логика практична. И это не совпадение, что все его последователи становятся бизнесменами – расчетливыми, вычисляющими, практичными людьми. Это не совпадение, что все джайны становятся бизнесменами – способными к математике, умными, расчетливыми. И это не совпадение, что все евреи – самые расчетливые люди на земле, самый расчетливый народ, самый разумный народ. Джайны и евреи почти одинаковы; джайны – это индийские евреи. Почему это так? Моисей практичен, Махавира тоже практичен.
Я вспомнил один анекдот; он связан с самым началом человеческой истории.
Бог искал народ, который примет его десять заповедей. В мире царил хаос, и нужны были учение о морали и этика. Он обращался ко многим народам, но никто не хотел принимать его заповеди.
Он пришел к индусам и сказал:
– У меня есть десять заповедей, я хочу предложить их вам. В них – вся философия жизни.
– Например? – спросили индусы. – Назови хотя бы одну…
– Не лги. Будь честным, – сказал Бог.
Индусы ответили:
– Это сложно в мире майи. В этой иллюзорности человеку нужна и неправда тоже. Иногда, в этом мире сновидений… разве человек может всегда говорить правду? Это будет сложно, а зачем создавать ненужные сложности?
Он обращался и к другим народам. Некоторые говорили, что сложно отказаться от прелюбодеяния, потому что жизнь станет пресной. Прелюбодеяние делает жизнь интересной, придает ей пикантность. Нет, это слишком, без прелюбодеяния и жить не стоит.
Бог расстроился. Его отвергли везде.
Говорят, что он пришел к Моисею и сказал:
– У меня есть десять заповедей, я хочу предложить их тебе.
Он уже начал бояться, поскольку это был последний народ, поэтому уточнил:
– Нужны ли они тебе?
Он ожидал, что Моисей спросит, что это за заповеди. Но тот не спросил. Он задал другой вопрос:
– Почем они? Сколько они стоят?
Бог ответил:
– Они ничего не стоят.
– Тогда я возьму два комплекта, – сказал Моисей.
Вычисляющие, умные, способные к математике, сообразительные – евреи составляют только два процента населения мира, но они дали восемнадцать процентов нобелевских лауреатов. Два процента населения и восемнадцать процентов нобелевских лауреатов! Это очень интересный феномен. Они обошли весь мир, но их отовсюду гнали, их не принимали нигде. Хотя они такие практичные и такие умные. Три человека, которые определили ход истории в двадцатом столетии, были евреями: Маркс, Фрейд, Эйнштейн.
Три человека изменили весь мир – они были евреями. Почему такое произошло? Все очень просто. Они были практичны. Лао-цзы непрактичен. Более того, Лао-цзы превозносит непрактичность.
Есть такая история.
Лао-цзы с учениками проходил через лес, в котором сотни плотников рубили деревья для строительства большого дворца. Практически весь лес был вырублен, осталось всего одно дерево, огромное дерево с раскидистой кроной – такой необъятной, что в ее тени смогли бы укрыться сотни людей. Лао-цзы попросил своих учеников узнать, почему это дерево оставили, хотя весь лес уже был вырублен и местность превратилась в пустыню.
Ученики пошли к плотникам и спросили:
– Почему вы не срубили это дерево?
Плотники ответили:
– Это дерево абсолютно бесполезное. Из него ничего нельзя сделать, потому что на каждой ветви множество узлов. Ни одной прямой ветви! Из него нельзя сделать опоры. Из него нельзя сделать мебель. Его нельзя распилить на дрова, так как его дым опасен для глаз – можно ослепнуть. Это дерево абсолютно бесполезно, поэтому мы и не тронули его.
Ученики вернулись к Лао-цзы с ответом. Он засмеялся и сказал:
– Будьте, как это дерево. Если вы хотите выжить в этом мире, будьте как это дерево – совершенно бесполезными. Тогда никто не причинит вам вреда. Если вы будете прямыми, вас срубят, и вы станете мебелью в чьем-нибудь доме. Если вы будете прекрасны, вас продадут на рынке, и вы станете вещью в чьем-нибудь доме. Будьте, как это дерево, абсолютно бесполезными. Тогда никто не сможет причинить вам вреда. Вы вырастете огромными и необъятными, и тысячи людей смогут укрыться в вашей тени.
Через какое-то время Лао-цзы с учениками проходил через город. Все молодые люди этого города были призваны в армию.
Ученики заметили одного горбуна. Лао-цзы попросил учеников:
– Идите и спросите, почему этого человека не взяли в армию.
Горбун ответил:
– Как меня могут взять? Вы же видите, я горбун. Я бесполезен.
Ученики вернулись, и Лао-цзы сказал:
– Запомните. Будьте как этот горбун. Тогда вам не придется убивать других людей и вас самих не убьют. Будьте бесполезными.
Логика Лао-цзы совершенно не похожа на логику твоего ума. Лао-цзы говорит: будьте последними. Живите в мире так, как будто вас нет. Оставайтесь неизвестными. Не пытайтесь стать первыми, иначе вас растопчут. Не соперничайте, не пытайтесь показать, что вы чего-то стоите. Не нужно. Оставайтесь бесполезными и радуйтесь жизни.
Конечно, он непрактичен. Но если вы поймете его, вы убедитесь, что на более глубоком уровне, в глубине он самый практичный человек на свете – ведь жизнь дана нам для того, чтобы наслаждаться и праздновать, а не для того, чтобы просто быть полезными. Жизнь больше напоминает поэзию, чем вещь на рынке; она должна быть похожа на поэзию, на песню, на танец, на цветок у обочины дороги, который цветет не для кого-то одного – его аромат разносится ветром во все стороны; этот цветок ничей, он просто наслаждается собой, оставаясь таким, какой он есть.
Лао-цзы говорит: если вы пытаетесь быть умными, если вы пытаетесь быть полезными, вас обязательно будут использовать. Если вы попытаетесь быть практичным, где-то вас обязательно впрягут в упряжку, потому что мир не может оставить практичного человека в покое… Отбросьте подобные идеи. Если вы хотите быть поэмой, экстазом, тогда забудьте о полезности. Оставайтесь верными самим себе, будьте собой. Как говорят хиппи, займитесь своим делом. Лао-цзы был первым хиппи в мире. Он говорит: будьте собой, занимайтесь своим делом и не волнуйтесь об остальном. Вы здесь не для того, чтобы вами торговали. Поэтому не думайте о полезности, думайте о блаженстве. Будьте блаженными, и если из вашего блаженства что-то расцветет – прекрасно, поделитесь этим. Не заставляйте себя быть полезными, потому что именно так происходят самоубийства. Человек себя убивает. Не будьте самоубийцами.
Все учителя в этом мире более практичны, чем Лао-цзы, вот почему они так привлекательны для людей. Вот почему вокруг них возникают большие организации: христиане (почти половина мира стала христианами), мусульмане, индуисты, джайны, сикхи – все они прагматики. Лао-цзы стоит в стороне, один. Лао-цзы исполняет в существовании собственное соло.
Но Лао-цзы – явление редкое, уникальное. Если вы сможете понять его, вы тоже станете необыкновенными и уникальными. А путь к этому – просто быть обычными, и тогда вы станете уникальными; путь к этому – просто быть последними, и тогда вы вдруг обнаружите, что вы – первые; путь к этому – не требовать уважения, и тогда никто не сможет отнять его у вас; путь к этому – быть никем, и тогда загадочным и непостижимым образом вы станете кем-то – с кем все существование будет радоваться и праздновать, благодаря кому все существование почувствует себя благословенным.
Достаточно на сегодня.