Глава 4
Амос сидел на кровати в своей комнате размером с тюремную камеру. Для переговоров с клиентами он пользовался столом в столовой «Резиденс Инн»: в ежемесячную плату входил завтрак-буфет. Этот пункт договора однозначно обходился «Резиденс Инн» в приличные деньги. Декер просто забирал из буфета тарелки с едой и уносил их на свой стол. Вместо вилки ему вполне подошел бы экскаватор.
Он уже получил свой чек от посланца мистера Маркса. Приятель из полиции порекомендовал Декера этому богатому старикану в качестве человека, способного справиться с деликатной проблемой относительно его скучной дочки, вечно влюблявшейся в неподходящих людей. Декер никогда не встречался со стариком, только с его представителями. Это было нормально; вряд ли Маркс хочет, чтобы Декер испачкал его красивую мебель. Они встретились за завтраком. Пришли два молодых придурка в тысячедолларовых костюмах, которые отказались даже кофе попробовать. Наверное, их больше интересовал двойной эспрессо, который выплевывали сверкающие маленькие машины под управлением баристы. По лицам этих парней было видно, что они прекрасно знают, насколько хороши они сами и насколько плох Декер. К этой встрече он натянул свою лучшую рубашку – вторую из двух имеющихся.
Папаша Маркс уполномочил потратить до ста штук, чтобы избавиться от альбатроса, схватившего за шею его маленькую девочку. Примерившись к жулику, Декер сообщил представителям, что сможет решить вопрос намного дешевле. Так он и сделал. Фактически, ценой стоимости авиабилета. За гроши. Папаша Варбакс[5] мог бы выдать ему премию, хотя бы процент от сэкономленной шестизначной суммы. Но он твердо держался подписанного соглашения, и Декер получил только унылую почасовую ставку. Да, процент не помешал бы. Видимо, вот так богачи и остаются богатыми. Но оно все равно того стоило – увидеть обжуленного жулика. Кроме того, Декер подозревал, что через пару месяцев Дженни Маркс окажется в той же лодке, и его снова вызовут. Может, ему следует предложить Папаше Варбаксу долгосрочное соглашение?
Амос вышел из комнаты и направился через фойе в столовую. В такую рань там еще не было никого, кроме восьмидесятилетней Джун, которая наслаждалась своими золотыми годами, наваливая в тарелку гору жирной жареной картошки.
Декер загрузил тарелку и уселся за свой обычный столик. Первая вилка была уже на полпути к рту, когда он увидел ее.
Ей исполнилось сорок два, его ровесница. Но она выглядела старше. Ее работа делает такое с людьми. И он не избежал того же. Декер опустил взгляд, отложил вилку и посолил все содержимое тарелки, включая блинчики, четыре раза. Он надеялся, что мужчина его размеров может съежится, исчезнуть за стеной белков и углеводов.
– Привет, Амос.
«Мда, похоже, не вышло».
Декер набрал полную вилку застывших яиц, хлопьев, бекона, жареной картошки и кетчупа, и засунул все это в рот. Он жевал с открытым ртом, надеясь, что это зрелище подвигнет ее выполнить разворот на сто восемьдесят и вернуться туда, откуда она заявилась.
Не вышло.
Она присела напротив. Стол был маленьким, она – тоже. А вот Декер был здоровенным. Он занимал бо́льшую часть стола, просто сидя за ним.
Амос засунул в рот новую порцию еды и причмокнул. Он не поднимал взгляда. Какой в этом смысл? Она не может сказать ничего такого, что он захотел бы услышать.
– Если ты решил развлечься таким образом, – сказала она, – я пережду. У меня есть все время мира.
Он наконец посмотрел на нее. Она была тощей как палка: сигареты и жвачка, которые всегда заменяли ей еду и питье. Возможно, он за один раз съедал больше, чем она – за месяц.
У нее были белесые волосы, на морщинистой коже – пятна. Нос кривой; говорили, это после встречи с одним пьянчугой, когда она еще была патрульной. Маленький заостренный подбородок был задавлен непропорционально большим ртом, в котором скрывались, будто висящие в пещере летучие мыши, кривые и желтоватые от никотина зубы.
Она не была симпатичной. Не внешность делала ее запоминающейся. Примечательным делало ее совсем другое – она была первой женщиной-детективом в полиции Берлингтона. И, насколько знал Декер, все еще единственной. И она была его напарником. Они вдвоем произвели больше арестов, приведших к осуждению, чем кто-либо за всю истории полиции города. Некоторые считали, что это просто здорово. Другие полагали, что пара слишком возомнила о себе. Старски и Хатч[6], так прозвал их один соперник. Декер, правда, так и не понял, кем он должен считать себя, блондином или брюнетом.
– Привет, Мэри Сьюзан Ланкастер, – произнес он, потому что не мог этого не сказать.
Она улыбнулась, протянула руку и легонько ткнула ему в плечо. Амос чуть заметно поморщился и немного отодвинулся, но она, похоже, не заметила.
– Даже не думала, что ты знаешь мое второе имя.
Он вновь опустил взгляд на еду, исчерпав свою квоту на болтовню.
Мэри оглядела его, и, когда осмотр был закончен, похоже, молча признала: все сообщения о том, что Декер скатился на самое дно, верны.
– Я не стану спрашивать, Амос, как твои дела. Я и так вижу, что не очень.
– Я живу здесь, а не в коробке, – резко ответил он.
– Прости, – торопливо извинилась она. – Ну, я пришла поговорить с тобой.
– С кем ты разговаривала?
– В смысле, откуда я узнала, что ты здесь?
По его взгляду было ясно, что именно об этом он и спрашивает.
– От друга друга.
– Не думал, что у тебя столько друзей, – произнес Декер.
Ничего смешного тут не было, само собой, и он, конечно, не улыбнулся. Но Мэри выдавила смешок – попытка сломать лед – и тут же спохватилась, сообразив, что сделала глупость.
– Ну, я вроде как детектив. Нахожу всякие вещи. А Берлингтон не слишком велик. Это не Нью-Йорк. И не Эл-Эй.
Декер причмокнул, загрузил в себя новую порцию еды, и его разум вновь побрел к цветным числам и вещам, занимающим его голову.
Похоже, она почувствовала его уход в себя.
– Амос, мне очень жаль. Ты многое потерял. Ты этого не заслужил, такого никто не заслуживает.
Декер равнодушно взглянул на нее. Сострадание не привлекало его внимания. Он никогда не искал сочувствия, в основном потому, что его разум не воспринимал это конкретное чувство. По крайней мере, теперь. Он мог быть заботливым. Он был заботливым и любящим со своей семьей. Но состраданию и его еще более неприятному родственнику, сопереживанию, больше не было места в его рубке.
Возможно, заметив, что она вновь теряет его, женщина торопливо сказала:
– Я пришла, чтобы кое-что тебе рассказать.
Декер смерил ее взглядом. Он ничего не мог с собой поделать и потому сказал:
– Ты потеряла вес. Примерно на пять фунтов меньше, чем стоит. И возможно, у тебя дефицит витамина Д.
– Как ты это понял?
– Когда ты вошла, ты двигалась скованно. Ломота в костях, классический симптом. – Он указал на ее лоб. – Снаружи холодно, но у тебя голова вспотела. Тоже классика. И ты просидела здесь недолго, но уже пять раз скрещивала ноги, а потом расставляла их. Проблемы с мочевым пузырем. Еще один симптом.
Услышав такую интимную оценку, Мэри нахмурилась.
– Что, ты начал ходить в медицинскую школу? – недовольно спросила она.
– Я прочел статью четыре года назад, когда сидел в приемной у дантиста.
Она коснулась пальцем лба:
– Думаю, я не часто бываю на солнце.
– И ты куришь, как паровоз, что тоже не способствует. Попробуй витаминные добавки. Дефицит витамина Д приводит к плохим штукам. И бросай курить сигареты. Попробуй пластырь.
Декер опустил взгляд и вновь увидел то, что заметил, когда она села за стол.
– А еще у тебя тремор левой руки.
Мэри держала левую руку правой, неосознанно потирая одну точку.
– Я думаю, это просто нервы.
– Но стреляешь ты с левой. Думаю, тебе стоит сходить провериться.
Она взглянула на небольшую выпуклость с правой стороны своего жакета, которая выдавала пистолет в поясной кобуре, и улыбнулась:
– Решил поиграть в Шерлока Холмса? Хочешь проверить мои колени? Посмотреть кончики пальцев? Рассказать, что я ела на завтрак?
Он сделал хороший глоток кофе.
– Просто проверься. Там может быть что-то еще. Кроме тремора. Серьезные проблемы начинаются с рук и глаз. Это раннее предупреждение, вроде канарейки в шахте. В следующем месяце у вас будет переаттестация по огнестрелу. Вряд ли ты ее пройдешь, если рука подведет.
Ее улыбка поблекла.
– Об этом я не подумала. Спасибо, Амос, я схожу.
Декер посмотрел на еду и сделал глубокий вдох. Он исчерпался и теперь просто ждал, пока она уйдет. Он закрыл глаза. Он может уснуть прямо здесь.
Ланкастер крутила пуговицу жакета, поглядывая на Декера. Готовилась к тому, ради чего на самом деле пришла. Готовясь сказать.
– Амос, мы произвели арест. По твоему делу.
Амос Декер открыл глаза. И уже не закрывал их.