Окно было наполовину открыто, белые шторы шевелились на сквозняке.

Около 12 ночи в соседнем доме, в окне, как раз напротив моего, загорается неяркое свечение, и из-за полупрозрачной белой шторы на подоконник выступает обнажённая женщина.

И над всем этим «белым безмолвием», отгороженным от мира белыми шторами, обезличенным белыми халатами, выстиранными до глянцевой белизны, царит дух невидимый и грозный.

Лёгкие белые шторы медленно заколыхались, лаская холодные безжизненные стены, обволакивая их, словно облака молочного пара; встрепенулись и ожили, протянув к её плечам забавные пушистые кисточки.

Как же мне хочется снова оказаться у солнечного окна, запечатлённого на фотографии, сесть на подоконник, откинуть лёгкие белые шторы с голубыми цветами и увидеть зелёную улицу, весну, заросшую кустами и травой территорию детского сада, автобусную стоянку с маленькими жёлтыми автобусами, которых теперь уже нет.

Спальня под крышей дома, казалось, до сих пор хранила давно ушедшее лето: розовые обои, белые шторы с воланами, старинные кружевные накидки на кроватях и тюлевый кринолин на туалетном столике.

Тогда, он, не долго думая, бойко заскочил в комнату и прикрыв за собой наспех дверь, с таким оглушительным залпом, выпустил всю накопившуюся в животе гадость, что на окнах от взрывной волны, прокатившейся эхом по тёмной комнате, закачались белые шторы.

Она вытащила его из воды, уже почти поверив, что всё обошлось, и было не так уж и страшно, и сейчас она побежит по голубой асфальтовой дорожке к своему балкону, где за белой шторой горит яркий жёлтый свет.